В этой статье упоминаются книги, запрещенные ФЗ от 05.12.2022 № 478-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон „Об информации, информационных технологиях и о защите информации“ и отдельные законодательные акты Российской Федерации» в частности статьей 6.21 КоАП РФ.

Читая эту статью, вы подтверждаете, что вы являетесь совершеннолетним. Если это не так, не читайте её. Ничто, изложенное в настоящей статье, не является и не направлено на пропаганду чего-либо.

Этот год заставил нас переосмыслить многое: какие книги писать, как лучше издаваться и издаваться ли вообще, а горизонт планирования сузился до недели. В таких условия делать прогнозы о будущем кажется не совсем логичным.

Поэтому в интервью с Виктором Левченко, исполнительным директором АО «Т8 Издательские технологии», генеральным директором издательства Delibri и издательской платформы Rugram, мы решили поговорить о настоящем книжной индустрии.

Дисклеймер: мнение героя интервью может не совпадать с мнением редакции или наших читателей. И это здорово, так как только в многообразии точек зрения на ситуацию, вы можете увидеть её целиком и составить собственную картину мира.

Виктор, давайте для начала поговорим немного о цифрах. Очевидно, что книги подорожали и производство тоже, но насколько?

Могу сказать, что себестоимость бумажной книги по рынку с учётом инфляции издержек увеличилась от 20 до 30% в зависимости от издания. В реалиях нашей компании «Т8» (Мы печатаем книги Delibri и Rugram в типографии «Т8» и у других партнёров. Здесь и далее примечание автора) наше повышение составило 25%.

Весной были большие беспокойства по поводу нехватки бумаги, краски, клея и картона. Как удалось выйти из ситуации сейчас?

У каждого издательства свой путь решения, но судя по тому, что книжки продолжают печататься, всё-таки с этими проблемами удалось разобраться. В этом случае нам, конечно, повезло больше, чем другим. У нас были минимальные проблемы с ограничением поставок и в основном вендоры (физические или юридические лица, которые продвигают и поставляют товары под собственным брендом) западного оборудования, поставщики которого ушли из России, нашли альтернативные поставки этих же комплектующих и материалов из Китая и дружественных стран. То есть нам почти ничего не пришлось искать самим, но какие-то проблемы мы решали самостоятельно.

Изменилось ли как-то количество авторов, желающих издаваться самостоятельно за год?

Количество авторов — не такой динамический показатель, который меняется от периода к периоду. Это довольно статичная история. А вот отношения в авторском сегменте очень изменились.

В результате санкций у нас практически закрыт доступ к большому сегменту ликвидного западного контента. Российские издательства, которые оказались, в общем-то, на безрыбье в этом смысле, начали искать рыбу там, где раньше даже не пытались — среди российских авторов, в том числе авторов самиздата. Это говорит о том, что на русское авторское сообщество сейчас огромный спрос.

Например, издательства, которые об этом раньше не думали, включая «КомпасГид», «Альпина». Я уже не говорю про ЭКСМО и АСТ, которые просто настоящую охоту открыли — сейчас буквально в очередь встают, чтобы российские авторы к ним пришли и хоть какие-то произведения отдали. Поэтому самиздат, в этом смысле, тоже под давлением — те авторы, у которых раньше был выход на рынок только через самиздат, теперь во многом могут стать авторами традиционного офсетного издательства и перекрыть нехватку западного контента.

Тогда какая мотивация авторам оставаться в самиздате?

Для новых авторов есть прямая логика: зайти на рынок и стать замеченным. Конечно, когда традиционное издательство открывает на автора охоту, оно хочет получить какую-то информацию о его заслугах. И если их нет, то ему будет очень сложно попасть к традиционному издателю. Но если в самиздате книги показали хороший результат, то это огромный фактор для того, чтобы традиционный издатель принял положительное решение.

А для тех, кто уже издался самостоятельно, какой смысл?

Главный профит следующий: основные преимущества самиздата перед традиционной офсетной моделью никуда не делись. Давайте по порядку.

Во-первых — это свобода. Автор может влиять на издательский процесс: выбирать обложку, размер вознаграждения за проданный экземпляр.

Во-вторых — больше объём заработка, конечно же, если автор успешен. Писатель фактически сам инвестирует в книгу, и сам определяет её судьбу. В итоге забирает весь заработок себе, кроме того, то ему приходится самому оплачивать услуги платформы самиздата. Но это немного другие отношения между автором и издательством, потому что книга становится бизнесом. Если автор активный, умеет продвигаться, работать с аудиторией, особенно если он блогер, то смысла присутствовать в офсете и отдавать им большую часть дохода просто нет.

А если говорить о статусе. Часть авторов до сих пор думает, что офсетное издательство даёт более высокий статус для писателя?

Традиционное представление о мире мы, наверное, никогда не изменим. Всё равно будут какие-то люди, которые будут говорить, что самиздат — это плохо, а традиционное издательство — хорошо. Но если посмотреть тренд, по крайней мере, на российском книжном рынке, то мы уже сравнительно давно вышли на сначала нейтральное, а потом позитивное восприятие самиздата. Сейчас нет такого ощущения, что самиздат — какое-то сборище тех, кто не попал в офсетные издательства. Это абсолютно самостоятельный тренд и самостоятельное платформенное решение, которое уже сравнительно давно и с каждым годом всё больше утратило и утрачивает эти негативные коннотации.

Но подождите, одно дело издаться в маленьком Delibri, а другое в том же АСТ. По уровню престижа есть разница.

Образный пример, который можно привести, и который всегда приводится в таком контексте. Задайте себе вопрос: престижно ли быть ютубером?

Сегодня YouTube в принципе платформа для самиздата только в видеоконтенте. Поэтому конкретизируем вопрос: престижно быть ютубером или престижно быть на Первом канале? По-моему, ответ очевиден, потому что никому этот ваш Первый канал уже не нужен. То есть всё средоточие интересов молодой, думающей и платёжеспособной аудитории, вся гравитация для престижа находится на YouTube. Теперь перенесём метафору на издательский бизнес.

Сегодня самиздат — это новый YouTube. Поэтому в книгах будет тот же тренд, точнее, он уже есть — не сегодня завтра очень много платформ станут «Ютубами», где издаваться будет престижнее, чем в совершенно отсталых офсетных издательствах. Я имею в виду не только бумажные платформы типа Rugram, но это и Самиздат ЛитРес, Литнет, Author.today и прочие площадки электронной дистрибуции.

Ещё немного про тенденции. Тот же Олег Новиков, глава «Эксмо-АСТ» в статье РБК говорит, что самиздат спасёт рынок. Но не умрёт ли он при этом?

Я думаю, Новиков имеет в виду, что именно в самиздат, будут обращены все основные потоки интересов участников рынка. Это значит, что в него придут авторы, читатели и так далее. То есть он, наоборот, будет богат.

Но разве не будет такого, что авторы в текущих условиях, как мы говорили выше, не будут даже рассматривать самиздат, а будут уходить прямиком в офсет?

Не всё так просто. То, что офсет начал проявлять интерес к российским авторам, совершенно не означает изменения каких-то фундаментальных принципов. Это не значит, что любого автора, который придёт в традиционное издательство и скажет «Я написал одну книжку», офсет возьмёт и напечатает 100 тысяч экземпляров. Так не будет, потому что процесс выхода автора на книжный рынок устроен иначе.

Фундаментальное преимущество платформ самиздата перед традиционными издательствами, которое никогда не отменится, заключается в технологической гибкости.

Авторы в самиздате имеют возможность бесконечно пробовать и тестировать книгу на небольшом аудиторном сегменте благодаря возможности печатать её малыми тиражами, чтобы сократить издержки. Если книга понравилась читателям и хорошо продаётся, можно допечатать тираж больше.

В офсетном издательстве такой опции никогда не появится, потому что у них технологически невозможно пробовать напечатать тестовый тираж. Для них выгоднее сразу печатать от тысячи экземпляров и выше. При этом не факт, что весь тираж раскупят, конечно же.

Поэтому вычеркнуть самиздат из рынка даже в случае глобального интереса к российским авторам просто невозможно.

Какие ещё тенденции вы можете обозначить в культуре самиздата?

Ещё пять лет назад, когда мы, будучи пионерами в среде бумажного самиздата, пытались что-то делать, издатели очень скептически на это смотрели, мол, ребята развлекаются и ладно. Но если сейчас послушать выступления ключевых игроков издательского рынка, то мы всё чаще услышим об их довольно обоснованных опасениях в отношении конкуренции со стороны самиздат-платформ.

Сейчас Rugram серьёзный конкурент для крупных игроков, на борьбу с которым они выделяют довольно большой объём ресурсов. То есть они аккуратно следят за нашей деятельностью, смотрят какие авторы у нас издаются и создают у себя систему переманивания.

Как думаете, у них получится?

Переход в традиционное офсетное издательство — некий аналог найма. Это означает, что вас просто берут на работу и платят какую-то зарплату. Кому-то, может быть, это удобно.

Наши авторы, которые работают на платформах, это в основном молодые люди. Они прекрасно разбираются в новом технологическом укладе жизни, в возможностях работы с аудиторией. Для них попытка идти в найм — это уже серьёзный барьер внутри собственного психотипа, на который они решаются с трудом. То есть современные авторы привыкли к свободе, аутсорсу, свободному заработку и полёту.

Для многих это ценно, поэтому с нами останется серьёзная масса тех авторов, которые предпочтут свободные, неолиберальные модели, и не только потому, что в них сфокусированы близкие им ценности, но они дают хорошие заработки, хорошие продажи, гораздо более высокий роялти, чем может дать традиционный офсетный издатель.

Насколько сильно повлияет новый закон об ЛГБТ-пропаганде на деятельность издательств?

Закон об ЛГБТ для индустрии, безусловно, новость плохая. Всё, что в этом законе сделано, всё плохо для отрасли. Никаких хороших новостей он не содержит.

Давайте конкретнее

Квир-книги (квир, англ. queer — собирательный термин для обозначения человека, чья сексуальность и/или гендерная идентичность отличаются от принятого в обществе) довольно серьёзный сегмент заработка для издателей. Эти книги не просто пользовались спросом, а по существу, были драйверами рынка. Если посмотреть на 2022 год, то книга, которая максимальным тиражом продана, это «Лето в пионерском галстуке» (авторы книги признаны иноагентами) и она же попала под запрет.

Теперь чисто практически: закон написан так, что он не позволяет как-то определённо осознавать и применять ограничения. И так как он неопределённый, то открывает огромное поле для злоупотреблений и самоцензуры. Потому что из текста документа непонятно, что может быть признано нелегитимным, а что не может. В такой ситуации ряд игроков рынка просто предпочтут не связываться и не издавать авторов, опасаясь риска. А самоцензура сказывается на рынке плохо.

При этом правоприменители любую неудобную литературу, которая будет содержать какие-то политические прокламации и при этом не содержать откровенного квира, могут признавать запрещёнными книгами по этому закону.

Но дело в том, что квир-книги в России продолжат прекрасно жить даже с учётом принятия закона. А вот налоги и доходы от них будут находиться за пределами российской юрисдикции.

Вы имеете в виду теневую книжную экономику?

Нет, речь идёт не о теневой экономике, а о гораздо более простых моделях. Электронная дистрибуция сейчас — тренд номер ноль и самый широко развивающийся. У меня возникает вопрос: если квир-книги запрещены только в российской юрисдикции, то чего стоит любому активному игроку за пределами РФ, например, в Грузии, Армении, Казахстане, создать интернет-площадку для распространения подобных изданий? Даже если сайт запретят на территории России, мы все прекрасно понимаем, что такое VPN. Только вот российский бюджет не получит ни копейки.

С бумажными книгами чуть сложнее, но то же самое. Что мешает в Армении печатать маленькие или даже большие тиражи и отправлять заказ посылкой читателям? Это абсолютно законная деятельность.

Звучит как план

Абсолютно. Но вопрос в том, стоит ли этим заниматься тем, кто ведёт бизнес в России? Потому что если делать это явно и нарочито, то с тобой могут побороться несимметричными методами. Следовательно, это не совсем безопасно.

Другой вопрос в том, что стоит армянскому предпринимателю и даже российскому, который не связан с книгами и не имеет риска потерять что-то в российских реалиях, начать такой бизнес? Полагаю, что ничего. И в итоге всё опять-таки идёт мимо российского бюджета и мимо российских книжников.

Одна из важных новостей уходящего года, что Яндекс представил Bookmate как книжный сервис для чтения электронных книг в своей экосистеме. Есть ощущение, что это событие ещё больше повлияет на бумажные книги?

Для книжного сообщества это не совсем новость. Начнём с того, что Bookmate и до Яндекса существовал, но работал с другой аудиторией и на другой технологической платформе. И те, кто хотел потреблять электронные книжки, им уже пользовались.

Но в этой ситуации меня удивляет только одно: почему это произошло только в конце 2022 года, а не раньше? Для них это совершенно логичный элемент экосистемы и, в общем-то, добавить электронные книги давно пора было. Поэтому я думаю, что событие несколько запоздало.

Будет ли это означать полный конец бумажной книги, то, конечно, нет. Давайте посмотрим на тренды западных стран, где такие сервисы очень серьезно развиты, но назовите мне хотя бы одну страну, где бумажная книга потеряла более 50% рынка? Такой просто нет. Хотя бы 50% у неё остаётся и никакая страна пока не перешла эту грань.

В России до этих 50% ещё очень далеко, но не исключено, что год за годом бумажная книга будет терять долю рынка, пока не подойдёт к 40–50%, но не больше.

Почему вы так думаете?

Мы живём в стране, которая очень тяжело меняет традиции, а бумажная книжка — это всё-таки традиция, ритуал, арт-объект. Поэтому России будет труднее всего отказаться от традиционного бумажного книжного потребления, и я даже в 40% доли электронной книги на рынке верю с трудом. Так что да, этот тренд локально влияет, но это не критично для бумажного сегмента.

Я хочу надеяться, что после вхождения Bookmate в экосистему Яндекса, мы получим не перетекание бывших потребителей бумажной книги, а новых, совершенно оригинальных читателей. То есть тех людей, которые вообще не читали, не обращали внимания на книги, никогда не заходили в бумажный книжный магазин. Условно, если раньше они слушали только музыку, то сейчас смогут хоть три книжки в год прочитать. Культура чтения снова станет популярной и доступной. Вот на что нам надо надеяться.

Осенью наши платформы Delibri и Rugram объединились, чтобы дать больше возможностей авторам. У публики есть мнение, что это в большей степени сделано для того, чтобы оставаться на плаву в сегодняшних непростых условиях и потому, что финансово легче. Как вы это прокомментируете?

Давайте на примере того же Bookmate. Когда Яндекс покупали сервис, я сильно сомневаюсь, что они руководствовались какими-то затратными соображениями. У Яндекса нет финансовых проблем и нет задачи сокращать собственные косты (costs — англ. «расходы») при помощи покупки Bookmate, чтобы получить затратные синергии, о которых вы говорите. Это скорее стратегическое решение, чтобы расширить экосистему.

Объединение Delibri и Rugram тоже стратегическое решение, потому что мы хотели расширить возможности собственной платформы и добавить платные опции для авторов Rugram и бесплатные для авторов Delibri. Это стратегическое соображение не связано с финансовым положением компании, но не буду отрицать и наличие затратных синергий. Хотя они и не являлись главными факторами этого решения. Поэтому мы продолжим издавать книги, расширять авторские возможности, находить решения для уменьшения собственных издержек и затратных синергий, чтобы стать ещё более устойчивой компанией и развиваться даже в тех условиях, в которых мы сейчас живём.